По мере того, как Индия стареет, возникает тайный стыд: старики, брошенные своими детьми

ГАРХМУКТЕШВАР, Индия - Их находили в сточных канавах, на улицах, в кустах. Их сажали в поезда, бросали в больницах, оставляли в храмах. Их отправляли прочь из-за болезней, из-за того, что они не доживали до зарплаты, или просто потому, что они становились слишком старыми.

К тому времени, как они добрались до этого дома для престарелых и нежеланных гостей, многие были слишком подавлены, чтобы говорить. Некоторым потребовались месяцы, чтобы рассказать правду о том, как они оказались в изгнании.

«Они сказали: «Нам не по пути с ним возиться», — говорит 65-летний Амирчанд Шарма, полицейский в отставке, чьи сыновья бросили его умирать у реки после того, как он получил тяжёлые травмы в результате несчастного случая. «Они сказали: «Выбросьте его».

В своих традициях, религиозных догмах и законах Индия уже давно закрепила убеждение, что долг ребёнка — заботиться о своих стареющих родителях. 

Но в стране, известной своим почитанием пожилых людей, появился тайный стыд: растущее число пожилых людей, брошенных своими семьями. Это страна, где бабушки и дедушки обычно живут под одной крышей с детьми и внуками, и где ожидание того, что молодые будут заботиться о пожилых, настолько укоренилось в национальном менталитете, что дома престарелых являются относительной редкостью, а нанимать сиделок часто считается табу. Но увеличение продолжительности жизни привело к резкому росту нагрузки на тех, кто ухаживает за пожилыми, волна урбанизации заставила многих молодых людей уехать из родных деревень, а растущее влияние Запада начало разрушать традицию совместного проживания нескольких поколений.

Общество Святого Хардьяла по обучению и защите сирот, известное как SHEOWS, приющает около 320 человек на 16 акрах земли в этом небольшом городе на севере Индии. Почти все они были брошены своими семьями.

Одна женщина провела более восьми лет в отдалённом храме, где её бросили дети. Другая рассказывает о сыне, которого она любила, но который выгнал её, сказав, что если она не уйдёт, то уйдёт его жена. Мужчина, сидевший на кровати, застеленной простынями с плюшевыми мишками и улыбающимися антропоморфными грибами, был оставлен умирать на улице. Он был настолько голоден, что съел 22 лепёшки, одну за другой.

Бирбати, главная сиделка в женском отделении, которая не называет свою фамилию, говорит, что после многих лет ухода за брошенными людьми некоторые из них приходят к ней во сне.

«У каждого из них есть своя история, — говорит она. — И все они печальные».

Залы судебных заседаний переполнены тысячами дел, в которых родители обращаются за помощью к своим детям. Тротуары и переулки заполнены пожилыми людьми, которые теперь называют их своим домом. Появилась целая индустрия некоммерческих организаций для брошенных людей, которые управляют постоянно растущим числом приютов, которые постоянно заполняются.

Где старение - это новое?

Богатые страны десятилетиями боролись со старением населения, но эта проблема только сейчас начинает проявляться в развивающихся странах, где для значительной части населения идея старения всё ещё в новинку.

К 2050 году две трети населения мира в возрасте 60 лет и старше будут проживать за пределами самых богатых стран мира. По прогнозам, в Индии численность пожилых людей будет расти гораздо быстрее, чем численность молодёжи.

Проклятия, связанные с этим демографическим сдвигом, уже начали проявляться наряду с его благами. Прогнозировалось, что индийцы, родившиеся всего 70 лет назад, будут жить почти в два раза меньше, чем сегодня. Но более продолжительная жизнь часто приводит к более высоким медицинским потребностям и ставит следующее поколение в экономические рамки, вынуждая их балансировать между потребностями своих родителей и потребностями собственных детей.

По традиции индийские родители живут с сыном, который отвечает за их уход, хотя на практике эта работа обычно ложится на плечи женщин. Это остается нормой, но все большее число пожилых индийцев теперь имеют отсутствующих детей и неадекватную помощь, чтобы справляться с расходами или уходом. Другие чувствуют себя вынужденными покинуть дома, где тлеет ядовитая вражда. А в самых тяжёлых случаях родители выгоняют из дома своих детей из-за разногласий по поводу денег или из-за того, что не могут смириться с недержанием или деменцией.

Выгнанные из своих домов, эти старики в итоге попрошайничают на улицах или, если им повезёт, живут в таком приюте, как этот, где отдельные здания для мужчин и женщин выходят окнами на залитую солнцем лужайку с высокими пальмами и фонтаном, окружённым кустами роз. Обезьяны бродят по крыше местной больницы, а внутри, в небольшом кабинете физиотерапии, врач пытается заставить колени пациента, страдающего артритом, работать.

У пациента, Раджу Пхулджале, чёрные брюки закатаны, а на правую лодыжку он повязал чёрную нить, чтобы защититься от зла. Он говорит, что ему 65 лет, но, как и многие пожилые индийцы, не совсем уверен в своём возрасте.

Однако он не может забыть, как он оказался здесь.

Пхулджале работал поваром и жил со своей женой и двумя взрослыми сыновьями, когда его сбил автомобиль. Сначала он не мог ходить, а затем ослеп. Он не мог работать. Жена ушла от него.

Его сыновья сказали ему, что они договорились о операции в Нью-Дели, далеко от их дома в центре страны, и когда они приехали в больницу, то попросили его посидеть, а сами пошли на консультацию к врачу.

“Ждите здесь”, - сказали они. Но они так и не вернулись.

В течение двух или трёх дней Фульджале оставался на территории больницы в незнакомом городе в мире, который для недавно ослепшего человека был чёрным. Он голодал, страдал от жажды и плакал. В конце концов кто-то из персонала больницы вызвал полицию, которая, в свою очередь, сообщила в SHEOWS, и его забрали.

С тех пор прошло около двух лет, и Фульджале ничего не слышал о своих сыновьях. У него даже нет их фотографий. Он задаётся вопросом, считают ли они его мёртвым.

«Я воспитывал их с самого детства, — говорит он. — Разве не их долг заботиться обо мне?»

Он хватается за голову и всхлипывает, когда говорит.

Через окно кабинета терапии видна больничная палата, полная пациентов с похожими историями, а снаружи — ещё два здания, в которых находятся сотни людей.

Эта сцена повторяется в трёх других местах, управляемых SHEOWS, и в ряде приютов других организаций, разбросанных по всему этому огромному субконтиненту.

Прочесывают улицы

В Нью-Дели, примерно в 60 милях от Гармуктешвара, экипаж SHEOWS из двух человек медленно ведёт машину скорой помощи по забитым улицам столицы, где коровы бродят рядом с тук-туками, а торговцы нагружают свои тележки идеально сложенными фруктами.

На переполненных людьми улицах нет недостатка в страданиях, и, стоя в пробках, мужчины изучают обочины в поисках признаков того, что кто-то старый и нуждающийся в помощи находится поблизости.

Они останавливаются, чтобы проверить босого мужчину в рваной рубашке, лежащего на обочине, и другого мужчину, сидящего на берегу реки со всеми своими вещами, сложенными в два мешка для риса.

— У вас есть сын? — спрашивает водитель скорой помощи Ринку Семар. — У вас есть дочь?

Некоторые из тех, к кому подошли Семар и его напарник Аваниш Кумар, отказываются идти с ними. Другие выглядят пьяными или под кайфом, и их нельзя отвезти в один из приютов SHEOWS. Когда оранжевое солнце садится за туманное небо, они подбирают мужчину по имени Атмарама, чьи джинсы и рубашка изношены и испачканы, и который тащит за собой мешок с одеялом и другими вещами. Внутри машины скорой помощи мелькают красные и синие проблесковые маячки, а сирена заглушает призыв к молитве из ближайшей мечети.

Атмарам не носит фамилию и не знает своего возраста. На его почти лысой голове торчит несколько седых волосков, левый глаз затуманен катарактой, а зубов почти не осталось.

Скорая помощь подъезжает к новому приюту SHEOWS, где качели и карусели напоминают о том, что раньше здесь была школа. Атмарама ведут в душ, где вода под ним становится коричневой, пока медработник моет его ноги розовым куском мыла. Оба мужчины молчат.

Истории бездомных часто бывают неполными, в них много пробелов, оставленных временем, их скрытностью, а иногда и туманом деменции. Атмарам не исключение, и в эту ночь он не смог объяснить, почему жил на улице. На основные вопросы, например, есть ли у него дети, он не ответил.

В последующие дни просачиваются некоторые подробности: он делал глиняные горшки. Он и его брат жили в одном доме со своими жёнами. Его жена умерла, затем умер его брат. Затем невестка выгнала его.

“Этот дом не твой”, - говорит он, - сказала она ему.

Его моют в душе, Атмараму выдают чистую одежду и подают горячее блюдо на металлическом подносе, после чего его провожают в общую комнату. Персонал приюта много раз повторял эту процедуру, но никто не говорит того, что они знают: лишь немногие из тех, кто сюда попадает, когда-нибудь снова увидят свои семьи.

«Они говорят: «Однажды он вернётся», — говорит Саурэбх Бхагат, 35-летний лидер SHEOWS, организации, которую основал его отец. — Но почти никто из них не возвращается».

Как дети могут так поступать?

Хотя большинство тех, кого принимает SHEOWS, приходят с улиц Нью-Дели и проводят время в одном из городских приютов организации, со временем большинство из них оказываются здесь, в крупнейшем приюте в Гармуктешваре.

Сотрудники центра заменяют отсутствующие семьи и быстро проявляют заботу, добавляя лишнюю порцию еды. И с годами, проведёнными здесь, у каждого из них накапливаются воспоминания о случаях, которые не дают им покоя.

Старик, чья нога была так сильно заражена личинками, что он провёл месяц в больнице. Женщина, которая была похожа на скелет, когда её нашли дрожащей в кустах в тот зимний день, который стал для неё последним. Мужчина с деменцией, которого часто видели плачущим, но он не мог объяснить почему.

«Как дети могут так поступать?» — недоверчиво спрашивает 30-летний Навед Хан, управляющий домом.

У каждого, кто приходит сюда, свой ответ, но есть и общие черты. Снова и снова они рассказывают о том, как их выгоняли, когда их потребности становились слишком большими, когда финансы становились слишком скудными или когда напряжение в переполненном доме становилось невыносимым. Мужчин больше, чем женщин. У многих ухудшается здоровье. Часто встречаются деменция и психические заболевания. Большинство из них пережили своих супругов, которые были для них главной опорой.

Шушила Джайн, которой около 80 лет, толкает перед собой пластиковый стул в качестве импровизированной ходунки и, оглядываясь по сторонам на других таких же, как она, считает, что они живут в то, что индусы называют Кали-югой, худшее из времён, период, отмеченный конфликтами и катаклизмами. Она вырастила двух сыновей и двух дочерей и заботилась о муже, родственниках мужа и трёх внуках. Но никто не отвечал ей взаимностью, а её потребности росли.

“Я никогда не думала, что до этого дойдет”, - говорит она.

Отец Бхагата, Гирдхар Прасад Бхагат, основал SHEOWS два десятилетия назад, когда увидел, что заветные индийские традиции попираются, а пожилых людей бросают на улицах Нью-Дели.

Он и раньше слышал о людях, которые бросали своих родителей, особенно в северном городе Вриндаван. На протяжении сотен лет его извилистые улочки и переулки, обсаженные храмами, привлекали вдов, чьи семьи бросили их после смерти мужей, заклеймив как приносящих несчастье.

Однако, когда старший Бхагат шёл по улицам Нью-Дели, он увидел кое-что новое. Проблема, которая когда-то была сосредоточена в одном месте и была вызвана религиозными и культурными разногласиями на окраинах общества, теперь распространялась среди более широкого круга людей на гораздо большей территории страны.

С момента своего основания SHEOWS приняла 10 000 человек, но достоверных данных о том, сколько всего в Индии брошенных пожилых людей, не существует. В городах по всей стране организации, которые заботятся о брошенных людях, говорят, что проблема, назревавшая десятилетиями, в последние годы усугубилась.

SHEOWS открыла второй приют, затем третий, затем четвёртый. Подобные организации сделали то же самое, некоторые при поддержке миллиардеров-филантропов, таких как Азим Премджи и Маккензи Скотт.

Проблема продолжает только расти.

Это происходит в то время, когда Индия, которая сейчас является самой густонаселённой страной в мире, пережила десятилетия феноменального роста, в ходе которого появились миллиардеры, но также усилилось неравенство.

Происхождение многих из них может вас удивить, в том числе учёных, бизнесменов и профессионалов. Жители SHEOWS чаще всего происходят из семей среднего класса, а не из бедных.

Тем не менее, основной причиной отказа от детей является экономика. Большинство пожилых людей в Индии не получают пенсию, государственную помощь или медицинскую страховку, и часто обращаются за поддержкой к своим семьям.

Аннапурна Деви Пандей, антрополог из Калифорнийского университета в Санта-Крузе, чьи исследования привели её в дома для брошенных детей в её родной Индии, говорит, что уважение к старшим по-прежнему укоренилось в обществе, но некоторым приходится делать трудный выбор между заботой о детях и родителями.

«Чувство долга, — говорит она, — становится своего рода экзистенциальной проблемой».

Оставлены умирать в одиночестве

Аккуратно выложенные ряды овощей пересекают центральную часть участка Гармуктешвар, поникший индийский флаг оживает от дуновения ветерка, а стена по периметру расписана посланиями, вселяющими надежду.

«Продолжай улыбаться». «Люби и уважай пожилых людей». «Будь счастлив, и ты взлетишь».

Предполагалось, что подобные места не понадобятся.

В 2007 году парламент принял Закон о содержании и благополучии родителей и пожилых людей, чтобы обеспечить взрослым детям и внукам заботу о пожилых родственниках.

Департамент социальной справедливости и расширения прав и возможностей Индии, который следит за соблюдением закона, не опубликовал данные о количестве поступивших к нему заявлений. В 2022 году в одном из штатов среднего размера, Керале, заявили, что с момента принятия закона десятки местных трибуналов рассмотрели около 20 000 дел, что является микрокосмом общегосударственного показателя.

Опросы показывают, что подавляющее большинство пожилых людей совершенно не осведомлены о своих правах в соответствии с законом о содержании. Даже если они знают об этом, многие вряд ли обратятся в суд на своих родственников.

Бхагат, лидер SHEOWS, говорит, что ему не известно ни об одном жителе его приютов, который бы подал в суд. Многие смиряются со своей судьбой и продолжают защищать детей, которые их бросили.

Здесь царит атмосфера принятия. Те, кто называет это место своим домом, возможно, были отвергнуты своими семьями, но их спасли от жизни на улице. У них есть надёжный кров, вкусная еда, послеобеденный чай и тихие молитвы. Касты исчезают, а дружба расцветает.

Больше, чем серьёзность историй или тяжесть печалей, поражает теплота, которую излучают местные жители. Широкие улыбки озаряют обветренные лица, когда они складывают руки в знак приветствия или кладут их на голову гостя, слегка взъерошивая его волосы в знак благословения.

«Не то чтобы они не скучают по своим семьям, — говорит Бхагат, — но я видел, как со временем многие сломленные люди исцелялись».

Большинство из тех, кто приезжает сюда, остаются на несколько лет. Некоторые живут здесь с момента открытия.

В одном из углов больничного отделения центра лежат стопки папок, по одной на каждого пациента, спрятанные в ячейках. В каждой из них — история жизни человека, начиная с того, где его нашли.

Женщину бросили в сикхской гурдваре. Мужчина лежит на улице. Женщину бросили в полицейском участке.

Одна стопка папок — это те, чьи сыновья или дочери вернулись за ними, заполнили документы на освобождение и поставили на них фиолетовый отпечаток большого пальца, чтобы всё было официально. Но гораздо больше папок толстеют и рвутся, пока не будет сделана последняя вставка — тонкая полоска миллиметровой бумаги с ровными линиями ЭКГ.

Когда кто-то приходит сюда, остаётся невысказанным: скорее всего, именно здесь он умрёт.

Когда это происходит, ухаживающие за умершим омывают и одевают его, а затем относят тело к реке, где натирают его топлёным маслом и поджигают. Ни одна семья не приходит оплакивать их, и не произносится ни слова в память о них.

Освобождается кровать, и вскоре приезжает новый житель.